Свобода выражения мнения имеет два понимания – широкое и узкое. Широкое включает право на информацию, при узком подходе это право выделяют в отдельное, соответственно, ему посвящают отдельное регулирование. Примером может стать Конституция Республики Беларусь, где право на выражение мнения и право на информацию закреплены в разных статьях, в 33 и 34 статьях соответственно. Европейская конвенция о правах человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Всеобщая декларация прав человека объединяют два этих права в одну свободу или одно право (в зависимости от документа).

На практике разделение этих двух прав играет значимую роль, потому что право на выражение мнения – это право на высказывание субъективной оценки, в то время как право на информацию подразумевает фактические суждения.

Свобода слова – это фундаментальное право, на котором построены взаимоотношения человека, общества и государства. Важно помнить, что оно не абсолютно, а значит может ограничиваться в целях охраны государственной безопасности, для уважения прав и репутации других индивидов, для охраны общественного порядка, нравственности населения. В разных стандартах эти ограничения могут называться по разному, но суть остается единой – свобода ограничивается границами свобод другого индивида. Эти ограничения, однако, не должны быть произвольными: в законодательстве должны быть четко прописаны исчерпывающие случаи ограничения свободы слова.

В Беларуси, как и в других авторитарных и тоталитарных режимах применяются непропорциональные ограничения этого права, вплоть до того, что три основных фактора, ради чего свобода может быть ограничена (нацбезопасность, права других, охрана правопорядка) полностью поглотили суть свободы выражения мнений. Количество таких ограничений нивелируют смысл права выражать свое мнение. Существует неутешительный прогрессирующий тренд выхода правоохранительными и судебными органами значительно дальше существующего законодательного регулирования – и создания прецедентов даже без законодательных оснований.

Когда мы говорим про природу особой защиты свободы слова журналистов, необходимо помнить, что какой-то особой защиты свободы слова у журналистов нет. Для журналистов содержание свободы слова ничем не отличается от содержания свободы выражения мнения юристов, инженеров, врачей и др. Данное право всем гарантировано одними правилами, одними стандартами.

У журналистов есть дополнительные гарантии в ходе реализации их права на информацию. Их много, однако остановимся на трех самых крупных: аккредитация, привилегированный доступ к информации, защита источников информации. Этот набор общий для всех законодательных систем.

Другое дело, что особенностью беларусского законодательства и регулирование является изменение смысла отдельного слова/термина/критерия. Пример в контексте рассматриваемого права: аккредитация по своей задумке и смыслу – это выражение привилегированного положения журналиста в отношении получения информации и трансляции своим читателям. Беларусское государство использует его наоборот – не для привилегии доступа к информации, а для его ограничения. Когда была введена законодательная возможность отказывать в аккредитации, суть участия журналистов в мероприятиях была перевернута, стало приемлемым допускать или не допускать журналиста на мероприятие, используя механизм аккредитации. Государство вышло за рамки международно-правового стандарта, создав неправильное восприятие журналистов в глазах своих акторов. Так, первый вопрос при задержании милиционерами журналиста – «Где ваша аккредитация?», то есть в понимании сотрудников правоохранительных органов от журналиста требуется, чтобы он подтвердил, что ему кто-то дал право быть журналистом и право освещать какие-либо события.

За злоупотребление любым правом могут быть предусмотрены наказания, в том числе за злоупотребление правом выражения мнения. Для журналистов такая ответственность может быть гражданской, дисциплинарной, административной. Согласно Замечаниям общего порядка №34, криминализация существования у лица своего собственного мнения не совместима с международными стандартами. Преследование, запугивание или стигматизация лица, в том числе арест, содержание под стражей, судебное разбирательство или лишение свободы за мнения, которых оно может придерживаться, является нарушением свободы слова.

В современном мире многообразны способы донесения информации, поэтому журналистом может стать каждый. В Беларуси существует определенная группа людей, которые, имея доступ к транслированию информации на неопределенную аудиторию, злоупотребляют свободой выражения мнения, допуская нападки, оскорбляя и распространяя ложную информацию. В нормальных условиях государство должно было бы наказать и пресечь такое поведение, однако Беларусь его поощряет. В беларусских журналистском и правозащитном сообществах ведется дискуссия по поводу того, стоит ли подвергать таких лиц уголовному наказанию за злоупотребление свободой слова.

В иных обстоятельствах при условии существования справедливой судебной процедуры именно на суд возложена функция оценивать, какие могут быть результаты от выражения мнения, какой вред это мнение может нанести, действительно ли это можно считать вредом – и кому он причиняется в таком случае. В противном случае, без критической оценки независимым органом вопроса наличия или отсутствия злоупотребления свободой слова, а просто автоматически присваивая статус преступника тому, кто озвучил непопулярное мнение или выразил свое мнение некомфортными формулировками, мы рискуем обращением к самосуду. Такая практика нелегитимна и нелегальна. Должен существовать независимый механизм оценки степени злоупотребления, должны быть конкретные легитимные критерии ограничения права.

В этой связи неизбежно заходит речь про презумпцию невиновности. Стоит ли упоминать ее, оспаривая позицию рядового гражданина о том, что сотрудников пропагандистских СМИ можно называть нарушителями свободы слова? Следует иметь в виду, что презумпция невиновности – это правило для государства и государственных акторов, это они не должны нарушать этой презумпции, во время нахождения дела в суде или в ходе следствия. При наличии правильной аргументации, основанной на правовой оценке действий таких лиц, их действия можно квалифицировать как нарушение свободы слова.

Правозащитные организации ведут документирование и подсчет подобных злоупотреблений, и на сегодняшний день есть множество задокументированных кейсов разжигания розни сотрудниками государственных пропагандистских телеканалов. Более того, в действиях, совершаемых представителями данной группы людей могут быть усмотрены преступления против человечности, в отношении которых лишение свободы может быть вполне соответствующим наказанием.

По мнению украинской правозащитницы, также участвовавшей в дискуссии онлайн из Украины, в украинском уголовном законодательстве сегодня присутствуют несколько спорных статей, которые могут в теории нарушать свободу выражения мнения. Например, статья, предусматривающая ответственность за пропаганду войны – существует уже 29 приговоров, в том числе за отметку «нравится» под постом с критикой армии в социальных сетях. В законодательстве есть статья за коллаборационизм, за отрицание войны, которая зеркально отражает аналог статьи в российском законодательстве за дискредитацию российских военных сил и утверждение о ведении ими войны. По мнению украинской правозащитницы, данные статьи стоит исключить из Уголовного кодекса, потому что они нарушают право человека на свободу мнения, даже с учетом той ситуации, в которой находится украинское государство и украинское общество. Согласно стандартам ООН, к свободе выражения мнений относится даже такая форма выражения мнений, которая может рассматриваться как оскорбительная, но при этом ее использование не может подпадать под ограничения. Государствам−участникам не следует запрещать критику таких структур, как армия или административный аппарат.

В то же время совершенно понятны эмоции и общества, и законодателей: полномасштабное вторжение одной страны на территорию другой, сопровождяющееся многочисленными актами звериной жестокости, нечеловеческим отношением к мирному населению, актами сексуального насилия и множеством неоправданных и немотивированных жертв вызывает к жизни очень важные и очень глубокие эмоции. В то же время, по выражению участницы дискуссии, очень важно не стать ими – теми, кто совершает эти акты жестокости, кто меняет законодательство о правах и свободах под сиюминутные потребности, кто ставит устаревшие концепты примата государства над правами и свободами выше международных стандартов. И сохранение стандартов, соблюдение красных линий в стандартах прав и свобод человека является важной целью, чтобы не стать ими.

Язык ненависти или язык вражды – это высказывания, направленные на то, чтобы вызвать ненависть или иные негативные чувства к какой-либо группе лиц, объединенной определенным признаком. В сегодняшних реалиях много кто обращается к языку ненависти, выражая эмоции и негодование. Но даже в таких обстоятельствах важно видеть право и помнить про правовые подходы. Для юридического подхода эмоции недопустимы, хоть и валидны. Законодательство создает рамки, которые используется для поддержания мира и порядка в обществе. Какими бы сильными ни были негативные эмоции, в правовых рамках свободы слова не должно быть места дискредитации достоинства других индивидов. У каждого, даже у правонарушителя, есть человеческое достоинство, нарушение которого было бы злоупотреблением свободой выражения мнений.

Этические стандарты есть внутри любого профессионального сообщества – у адвокатов, врачей, журналистов. Если правовое регулирование создается государством, то этические принципы должны разрабатываться самим сообществом в атмосфере независимости. Несмотря на широкие границы свободы слова, за нарушение правовых, легитимно принятых и конкретных рамок следует вводить ответственность. Для тех журналистов, кто злоупотребил свободой выражения мнения, должны быть разработаны правовые основания привлечния к ответственности: путем штрафа, предупреждения, дисциплинарного наказания. Иски о защите репутации зачастую результируют в крупные штрафы и компенсации за моральный ущерб в миллионы долларов.

Любая свобода предполагает, что государство должно создавать правовые механизмы защиты такой свободы (позитивные меры государства), а не входить в сферу прав человека и заниматься их архаичным ограничением (негативные меры).