Совокупный эффект нарушений свободы выражения мнений, ассоциации и собраний с 1 мая 2020 года привел к закрытию независимого гражданского пространства и фактически лишил людей в Беларуси возможности осуществлять эти права. Ни одна оппозиционная партия не смогла перерегистрироваться для участия в парламентских выборах в феврале 2024 года, а более 1500 неправительственных организаций, все независимые профсоюзы и сотни СМИ были закрыты. Суды, министерства и органы правопорядка действовали согласованно при введении этих ограничений.

В 2023 году УВКПЧ, в частности, наблюдало усиленное использование широкого законодательства в сфере противодействия терроризму и экстремизму для ограничения гражданского пространства, причем законы, принятые или измененные с 2021 года, все чаще систематически использовались для притеснения и наказания реальных или предполагаемых оппозиционеров.

По состоянию на 31 декабря 2023 года правительство Беларуси объявило 167 структур «экстремистскими формированиями» и 2 – «экстремистскими организациями». По состоянию на 31 декабря 2023 года в правительственном перечне «экстремистских» материалов и символов насчитывалось 4584 наименований. За отчетный период было зарегистрировано не менее 16 000 уголовных дел, связанных с экстремизмом. Ранее УВКПЧ установило, что использование борьбы с терроризмом и законодательства в сфере противодействия терроризму в Беларуси является чрезмерно широким и направлено на подавление инакомыслия и ограничение доступа к информации.

Согласно совокупным выводам УВКПЧ с 2020 года, десятки тысяч белорусов, включая сотни детей, были произвольно арестованы и задержаны по политическим мотивам. Эти аресты и задержания произошли в результате того, что люди осуществляли свои права на свободу выражения мнений, ассоциации и мирных собраний, не имея возможности реализовать свое право на справедливое судебное разбирательство или соблюдение гарантий содержания под стражей.

Органы правопорядка использовали технологии распознавания лиц, мониторинг социальных сетей и интернета, а также взлом и принудительный обыск мобильных устройств для выявления лиц, подлежащих аресту у них дома, на рабочих местах и улицах по всей Беларуси. Большинство опрошенных рассказали о том, что их арестовали без ордера или без возможности ознакомиться с представленными документами. Почти все они подвергались угрозам и запугиванию, многие – применению неоправданной и/или несоразмерной силы, некоторые – в присутствии детей, чтобы заставить их передать и разблокировать мобильные телефоны и другие электронные устройства.

УВКПЧ задокументировало 198 арестов и обысков, когда белорусские органы правопорядка, в частности ГУБОПиК, приезжали в чрезмерном количестве и применяли неоправданную и несоразмерную силу в отношении мужчин, женщин и небинарных лиц, которые не представляли никакой угрозы и не сопротивлялись аресту. Органы правопорядка подвергали их избиениям, в том числе дубинками, битами или бытовыми предметами, пинкам, болевому задержанию и в некоторых случаях применяли электрошокеры, а также угрожали, оскорбляли и запугивали, в том числе в нескольких случаях удерживали людей под прицелом. Хотя к женщинам также применялось физическое насилие, психологическое насилие по отношению к ним было особенно интенсивным. Особенно жестокому и унизительному обращению подвергались ЛГБТК лица или те, кого считали таковыми из-за их внешности или личных вещей.

С 1 мая 2020 года более 5500 человек, включая не менее 55 детей, были осуждены в уголовном порядке по обвинениям, которые, по оценке УВКПЧ, были политически мотивированы в ходе судебных процессов, не отличавшихся справедливостью.

Количество лицензированных адвокатов сократилось с 2200 в начале 2020 года до 1603 по состоянию на 31 декабря 2023 года. Кого-то лицензии лишили, другие перестали заниматься адвокатской практикой или покинули страну. В 2022–2023 годах давление на адвокатов еще более усилилось: помимо лишения лицензии и арестов, УВКПЧ зафиксировало случаи административного задержания до 30 дней, пыток и жестокого обращения с адвокатами со стороны сотрудников ГУБОПиК, а также уголовного обвинения.

Белорусские власти несут ответственность за 4 смерти в заключении, которые они не смогли предотвратить и расследовать. УВКПЧ также установило, что условия в изоляторах временного содержания для лиц, задержанных по политически мотивированным обвинениям, могут быть равносильны жестокому, бесчеловечному и унижающему достоинство обращению, а в некоторых случаях – пыткам. Некоторые жертвы получили долгосрочные и даже изменившие их жизнь травмы, что подтвердила судебно-медицинская экспертиза, проведенная УВКПЧ. Эти травмы включали в себя аневризму, потерю слуха, ограничение подвижности в плечевых, тазобедренных и коленных суставах, переломы костей рук, ног, носа и позвоночника, а также повреждение нервов. В нескольких случаях задержанных заставляли находиться в болезненных неудобных позах в течение длительного времени, а как минимум в 2 случаях сотрудники ГУБОПиК чуть не задушили задержанных, накладывая им на лицо маску или пакет. Физическое насилие сопровождалось угрозами, принуждением и запугиванием, в том числе угрозами смерти, гендерно-обусловленного насилия, в том числе сексуального насилия, нанесения вреда членам семьи или/и изъятия детей. Допросы длились часами и проводились без адвоката. УВКПЧ задокументировало, что большинство заявленных пыток происходили в центральном аппарате ГУБОПиК в Минске, а в нескольких случаях пытки практиковались в присутствии, а в некоторых случаях и при активном участии высокопоставленных сотрудников 3-го управления по противодействию экстремизму ГУБОПиК. УВКПЧ задокументировало 17 случаев, когда сотрудники ГУБОПиК использовали электрошокеры для причинения боли при первом аресте или допросе. Судебно-медицинская экспертиза, проведенная УВКПЧ, подтвердила неоднократное применение электрошокеров по нескольким частям тела жертв, что в некоторых случаях приравнивалось к сексуальному насилию, перепроверив показания жертв об использовании электрошокеров в тех ситуациях и таким способом, когда их применение не было необходимо для предотвращения бегства, защиты личной безопасности или поддержания безопасности, а скорее для наказания или принуждения.

На основании совокупности доказательств, собранных с 2021 года, УВКПЧ имеет разумные основания полагать, что белорусские органы правопорядка совершали изнасилования и другие формы сексуального и гендерно-обусловленного насилия, включая сексуализированные пытки и принуждение к обнажению, в отношении мужчин, мальчиков, женщин и небинарных лиц в милицейских машинах, участках и местах содержания под стражей в период с 1 мая 2020 года по 31 декабря 2023 года. Более 32% всех 657 опрошенных сообщили, что стали жертвами гендерно-обусловленного насилия, в том числе сексуального. Наиболее распространенными формами сексуального и гендерно-обусловленного насилия были неоправданные обыски с раздеванием и обыски полостей тела в контексте ареста, допроса или содержания под стражей, а также угрозы изнасилования, которые были широко распространены и исходили от лиц, представляющих власти.

Задержанных, включая мужчин, женщин, в том числе тех, у которых на момент ареста была менструация, и мальчиков, неоднократно просили приседать, будучи обнаженными, а некоторых подвергали принудительному обнажению в течение нескольких часов. Многие обыски проводились не в целях безопасности, а скорее для запугивания и унижения, что может быть приравнено к жестокому обращению или пыткам.

УВКПЧ обнаружило, что женщины, задержанные по политически мотивированным обвинениям, не имели доступа к медицинской помощи, отвечающей их потребностям: например, женщине, произвольно содержавшейся в СИЗО № 1 Минска, было отказано в акушерской помощи, несмотря на неоднократные просьбы и видимое развитие ее беременности. Следователи КГБ ссылались на беременность, чтобы оказать на нее давление, и отправили ее с угрозами смерти в изолятор без вентиляции. Она сообщила, что потеряла сознание, и ей дали лекарство, после чего отвели обратно в ее обычную камеру. В ту же ночь, на шестом месяце беременности и без какой-либо медицинской помощи, она родила мертвого мальчика в своей камере. Ей отказали в официальном подтверждении беременности или мертворождении и угрожали, чтобы она молчала.

В отличие от других заключенных, задержанные по политически мотивированным обвинениям содержались в чрезвычайно переполненных и плохо проветриваемых камерах в условиях ненадлежащей температуры и антисанитарии, без матрасов, постельного белья, основных предметов гигиены или теплой одежды, с ограничениями либо полным отказом в доступе к душу, прогулкам, переписке или передачам. Маленькие штрафные изоляторы («карцер»), предназначенные для одного человека, использовались для содержания 10–15 заключенных. Их систематически лишали сна постоянно включенным искусственным освещением и неоднократными принудительными пробуждениями в ночное время, часто перемещали из одной камеры в другую и отказывали им в необходимой медицинской помощи.

УВКПЧ установило, что задержанных по политически мотивированным обвинениям систематически ставили на учет как «склонных к экстремизму», а их одежду и камеры помечали желтыми бирками. Эта постановка на учет и отмечание биркой определяло обращение с ними и условия в колониях и при этапировании, которые представлялись дискриминационными и карательными. В отличие от других заключенных, на тех, кто состоит на учете, надевали наручники во время всех перемещений, их чаще проверяли, они всегда должны были стоять в первом ряду во время проверок и спать на верхних койках, их передвижения внутри колонии и права на переписку и свидания были ограничены, и они не имели права на условно-досрочное освобождение.

Помимо дискриминационного отношения к политическим заключенным в колониях, УВКПЧ установило, что заключенные также подвергались принудительному и эксплуатационному труду в небезопасных условиях. Некоторые опрашиваемые сообщали о несчастных случаях, травмах и негативных последствиях для здоровья из-за недостатка обучения, спецодежды или защитного оборудования. Оплата рабочей недели, состоявшей из 5 или 6 дней, обычно составляла несколько рублей или вообще ничего.

УВКПЧ задокументировало 27 случаев, произошедших в период с августа 2020 года по март 2023 года, в которых мужчины и женщины были доставлены в милицейские участки в Бресте, Минске и Витебске и содержались под стражей от 1 до 14 дней без адвоката, а их семьям отказывали в информации об их местонахождении. Эти случаи могут быть приравнены к насильственному исчезновению. Большинство этих лиц подвергались жестокому обращению.

О некоторых из этих заключенных узнавали только тогда, когда их доставляли в больницу для оказания неотложной помощи, что вызывало серьезную обеспокоенность по поводу их физической и психической неприкосновенности и даже жизней, но в итоге их отправляли обратно в изоляцию. Сильные психологические страдания членов семьи, вызванные таким, как представляется, намеренным карательным обращением с их близкими без возможности даже установить, живы ли они, могут быть приравнены к пыткам. Кроме того, после ареста в марте 2023 года шести адвокатов, представлявших интересы этих заключенных, и последующего лишения лицензии не менее троих из них, страх перед притеснением, лишением лицензии и уголовным преследованием исключает возможность нанять новых адвокатов.

С 2020 года УВКПЧ задокументировало 5 случаев смерти, предположительно наступившей в результате неоправданного или несоразмерного применения силы во время протестов в 2020 году либо как следствие неспособности защитить жизнь в заключении. У Управления есть разумные основания полагать, что одна смерть (Никиты Кривцова) наступила не в результате самоубийства, как предположили власти Беларуси, а две другие смерти (блогера Николая Климовича и художника Алеся Пушкина) наступили из-за медицинской халатности в местах лишения свободы. УВКПЧ нашло разумные основания полагать, что эти смерти могут быть равносильны нарушению права на жизнь. Хотя расследования были якобы проведены, они не отвечали международным стандартам, согласно информации, которой располагает УВКПЧ. Международное право в области прав человека устанавливает обязательство государства расследовать потенциально незаконное лишение жизни и, в случае необходимости, преследовать виновных в судебном порядке. УВКПЧ продолжает расследовать еще 16 случаев возможно незаконного лишения жизни, наступивших в результате неоправданного или несоразмерного применения силы органами правопорядка Беларуси или в местах содержания под стражей.

Ранее УВКПЧ сообщило, что за период с 9 по 14 августа 2020 года 700 детей были произвольно арестованы. Дополнительное расследование, проведенное УВКПЧ, обнаружило повсеместные произвольные аресты в 2020–2021 годах еще сотен детей по всей Беларуси в контексте связанных с выборами протестов. Такие аресты и судебные преследования также нарушали права детей на свободу выражения мнений, ассоциации и мирных собраний.

УВКПЧ обнаружило, что многие дети были лишены защиты, предусмотренной международным правом: детям, не достигшим возраста уголовной ответственности, предъявляли уголовные обвинения, некоторых допрашивали без присутствия адвоката или родителя, не было судов по делам несовершеннолетних, а в нескольких случаях не рассматривались альтернативы досудебному заключению и лишению свободы. В одном случае Дмитрий Стаховский совершил самоубийство в мае 2021 года, опасаясь длительного тюремного срока. На момент его ареста в ноябре 2020 года ему было 17 лет. Вместо того, чтобы защитить этого особо уязвимого мальчика (сироту), власти давили на него для того, чтобы он оговорил себя и предъявили ему обвинения в «организации массовых беспорядков». Власти Беларуси не провели эффективного расследования его смерти. Более того, по состоянию на 31 декабря 2023 года правительство включило в «экстремистский» перечень как минимум 48 человек (43 мальчика, 5 девочек), которым еще не исполнилось 18 лет на момент совершения «нарушения», что чрезвычайно негативно отразилось на их правах.

В августе и сентябре 2020 года дети подвергались неоправданному или несоразмерному применению силы во время задержаний и жестокому обращению или, возможно, пыткам в местах содержания под стражей. В случаях, подтвержденных УВКПЧ, сотрудники милиции били детей, в том числе дубинками, бросали, пинали и выкручивали им руки. В детской больничной документации значились травмы головы и сотрясения мозга, переломы костей лица и спины, кровоподтеки и гематомы по всему телу, одно огнестрельное ранение и один открытый осколочный перелом. Пять мальчиков подверглись сексуальному насилию. По прибытии в отделение милиции детей заставляли стоять на коленях или у стен в течение продолжительного времени, били, пинали, угрожали и запугивали, лишали сна и держали вместе со взрослыми в таких же бесчеловечных условиях.

Сообщения о жестоком обращении включали принудительную запись видео со свидетельствованием против себя без присутствия адвоката или родителя, неоднократные досмотры с раздеванием и унизительные комментарии. В 16 случаях по всей Беларуси мальчики и девочки были свидетелями того, как хорошо вооруженные сотрудники правоохранительных органов подвергали их родителей насилию и угрозам, например, грубо надевали наручники, держали под прицелом, били, пинали и угрожали изъятием детей. В 11 из этих случаев сотрудники правоохранительных органов угрожали и оскорбляли детей и удерживали их в квартире, иногда под прицелом. В 32 случаях, рассказанных детьми и специалистами, работающих с детьми, сообщалось о вызванной глубокой психологической травме и негативных физических последствиях.

Широко распространенные произвольные аресты и задержания родителей по политическим мотивам нарушали право на семейную жизнь и наилучшие интересы ребенка.

Начиная с 2020 года, дискриминационные увольнения и отчисления осуществлялись в нарушение запрета на дискриминацию в доступе к труду и образованию, что является, как представляется, произвольным и несоразмерным наказанием. Эти нарушения, продолжавшиеся до конца отчетного периода, вынудили многих белорусов отправиться в изгнание, а в некоторых случаях были использованы в качестве репрессии против члена семьи основной жертвы. Они усугублялись уничтожением независимого движения за права трудящихся.

Многие сообщили, что увольнение произошло по «инструкции» из-за их «нелояльности государству», и назвали КГБ как инстанцию, стоящую за этими инструкциями. Большинство опрошенных сообщили о невозможности найти новую работу после увольнения. Многие ссылались на «черный список», используемый как государственными, так и частными работодателями для проверки биографических данных потенциальных сотрудников, а также на инструкции, которые государственные учреждения дают государственным и частным предприятиям в этом отношении.

Закон «О лицензировании» от октября 2022 года также уточняет, что лицензирование деятельности, такой как юриспруденция, медицина, ветеринария, коммуникация, перевозки, образование и торговля, может быть отклонено или отозвано у лиц, включенных в «экстремистский» перечень, что вызывает опасения относительно произвольного и/или дискриминационного лишения права на труд и средства к существованию.

46. Что касается начального и среднего образования, то в соответствии с законом «О лицензировании» от 2022 года все учебные заведения должны получить государственную аккредитацию. Только 5 частных школ смогли получить аккредитацию в 2023 году по сравнению с 35 в 2022 году , что ограничивает свободу выбора образования. Кроме того, после внесения в 2022 году поправок в Кодекс об образовании в государственных школах больше не велось преподавание на языках меньшинств, что ограничило языковые и культурные права этих меньшинств.

На основании последних данных, по оценкам УВКПЧ, с 2020 года до 300 000 человек были вынуждены покинуть Беларусь. Репрессии вышли за пределы Беларуси. Белорусские власти предприняли значительные шаги для ограничения права на гражданство по дискриминационным и политически мотивированным основаниям. Недавние поправки законодательства позволяют властям лишать гражданства лиц, проживающих за рубежом, которые были осуждены, в том числе заочно, за «экстремизм» или «причинение тяжкого вреда интересам Республики Беларусь». Министр внутренних дел, по сообщениям, заявил: «В дальнейшем в отношении экстремиста, утратившего гражданство Беларуси, предлагается принимать решение о запрете въезда в страну на срок до 30 лет».

Кроме того, теперь белорусы, находящиеся за границей, обязаны сообщать властям о наличии у них вида на жительство или другого документа, предоставляющего им льготы в принимающем государстве «в связи с политическими, религиозными взглядами или национальной принадлежностью», что ведет к усилению слежки за теми, кто находится в изгнании, и их семьями, остающимися в Беларуси. Также Указ президента № 278 от сентября 2023 года запрещает выдачу и продление паспортов и других официальных документов за рубежом и требует, чтобы некоторые операции с недвижимостью не могли осуществляться из-за границы.